Андрей Соколов: «Мы ожидали такого решения. В пределах Самарской области, где существует серьезный политический прессинг, достижение результатов по делу практически невозможно».

«Заседание было назначено на 11 утра, но началось с опозданием из-за того, что в следственном изоляторе якобы нет света и невозможно обеспечить конференц-связь с участием всех подсудимых этого дела. Приговор оставили без изменений. Суду предоставили справки о наличии у ребенка Олега Иванца тяжелого заболевания (порок сердца) и о сделанной операции, но это не повлияло на решение суда, срок остался без изменений. Суд поинтересовался у Натальи Мироновой, признает ли она вину. Она вину признала, но не смогла пояснить, в чем именно состоит ее вина. С ее слов, ее вина только в том, что она ездила к Шатило, а по существу самого действия, которое определено как преступление, она ничего пояснить не смогла. Все материалы, которые были положены в основу обвинения, были изложены невнятно и люди просто не понимали, какие их действия будут истолкованы как преступления. Олег Иванец и я заявляли требования вопреки отказу суда первой инстанции исследовать письмо Шатило в Приволжский федеральный округ полпреду. Суд попытался уклониться от исследования этого документа. Более того, напомню, когда возбудили дело против блогеров, у них изъяли все компьютеры, чтобы исследовать электронную почту. И потом в ноябре, когда Олег Иванец находился под стражей, появилось сообщение, что почта якобы вся исчезла. Такое заявление было сделано на основе запроса в портал Mail.ru. В результате Иванца оставляли два раза под стражей, потому что этот факт с почтой мог повлиять на следствие. Когда компьютеры блогерам вернули, оказалось, что почта на месте. При подготовке к апелляции стало понятно, что тот самый запрос следственные органы делали с ошибкой в почтовом адресе. Естественно, ответ с портала Mail.ru был, что такой почты нет. А между тем, в почте находились доказательства невиновности Иванца. Мы просили исследовать это обстоятельство, но суд от этого уклонился с заявлением, что это к делу отношения не имеет. Т.е. доказательства невиновности, болезнь ребенка к делу отношения не имеют, а не до конца сформулированное обвинение без доказательств о передаче денег – имеет. Приговор я охарактеризовал бы как попытку заменить простой ответ,  где и когда было требование денег.

Мы ожидали такого решения, потому что понимаем: дело имеет исключительно политический заказной характер. Ход дела мы будем обжаловать в кассационном порядке. Понимаем, что в пределах Самарской области, где существует серьезный политический прессинг, достижение результатов по делу практически невозможно. И вот, чтобы выйти за пределы Самарской области, обязаны пройти этап кассационного обжалования. Параллельно будут отправлены жалобы в Европейский суд по правам человека, поскольку исходя из норм европейской конвенции, свободное собирание информации является правом человека и этот аспект должен получить оценку независимого суда, который, к сожалению, здесь невозможен».