От Алтайского края до Дагестана: эксперты Кудрина назвали 13 регионов «повышенной напряженности»

Как информирует РБК, во вторник, 31 октября, Комитет гражданских инициатив (КГИ) экс-министра финансов Алексея Кудрина представил очередной индекс социально-экономической и политической напряженности в регионах России. Авторами рейтинга являются эксперты КГИ Николай Петров, Александр Кынев и Алексей Титков. Рейтинг социально-политической напряженности определяет условия, которые усиливают риски кризисных сценариев в регионах. Риски рассчитываются исходя из анализа разных параметров по трем направлениям — социально-экономическому, политическому и фактору гражданской активности. К примеру, сочетание сильного или затяжного экономического спада, плохих политических институтов и выросшей протестной активности граждан эксперты относят к красной зоне опасности возникновения кризиса, а возникновение тревожных тенденций по двум направлениям — к средней (желтой) зоне риска.

Согласно резюме рейтинга социально-экономической и политической напряженности (имеется у РБК) риски в первом полугодии 2017 года определяются прежде всего сочетанием факторов политики и низовой активности граждан. В желтую зону в связи с такого рода рисками эксперты Кудрина внесли Дагестан, Чувашию, Алтайский край, Кемеровскую, Кировскую, Курганскую, Омскую, Ростовскую, Самарскую, Тверскую и Челябинскую области, а также Москву. Еще в эту зону из-за проблем в экономике и политике попала Республика Коми.

«Основным обстоятельством, определившим изменение списка регионов повышенного риска в первом полугодии, стало снижение темпов экономического спада», — подчеркивается в докладе. Эксперты КГИ отмечают замедление темпов сокращения товарооборота и стабилизацию экономических показателей краткосрочного периода (динамика доходов бюджета, динамика производства), за счет чего многие регионы вышли из желтой зоны риска.

Но индикаторы, отражающие более длинную перспективу (задолженность бюджета, динамика инвестиций), остаются проблемными. «Разбалансированность бюджета с высоким уровнем задолженности характерны для примерно половины регионов России», — подчеркивается в докладе.

В 2015 и 2016 годах многие регионы попадали в зоны риска по версии экспертов КГИ в том числе из-за экономических факторов. Так, Кемеровская, Кировская, Омская, Самарская, Саратовская, Челябинская области сочетали экономические проблемы; Краснодарский край, Астраханская и Ивановская области — экономические трудности и фактор протестов; Алтайский край значился в красной зоне риска из-за сочетаний всех трех факторов вместе взятых. Бурятия, Москва, Крым, Севастополь сочетали политический и протестный факторы.

Как говорится в резюме доклада КГИ, на фоне успокоившейся экономической динамики в 2017 году более заметными становятся две другие составляющие риска. В политике наблюдается «ползучее ухудшение» политических институтов и уменьшение публичной конкуренции по итогам выборов.

Оценки политических институтов в большинстве регионов остаются стабильно низкими, указывают эксперты КГИ. По их подсчетам, после выборов на региональном уровне уменьшилась представленность оппозиции в руководстве законодательных собраний, а на муниципальном уровне вступили в действие менее демократические схемы формирования местной власти.

Среди регионов — лидеров по конфликтам элит по состоянию на 1 июня этого года в КГИ упоминают Москву, Санкт-Петербург, Дагестан, Якутию, Иркутскую, Свердловскую, Самарскую области.

По мнению экспертов, в большинстве регионов низкое качество политических институтов незаметно в силу низкой конфликтности, что обычно связано с отсутствием значимых элитных групп, способных конкурировать с губернатором, и высокой административной устойчивости. К примеру, в Кемеровской области негативные социально-экономические тенденции и низкое качество дизайна институтов публичной власти компенсировались высоким уровнем административно-бюрократической консолидации и личным авторитетом губернатора. И, наоборот, высокое качество институтов в Красноярском крае превращает их в «эффективный инструмент разрешения возможных кризисных и конфликтных ситуаций».

Эксперты замечают, что в числе регионов повышенной напряженности много крупных, развитых и с сильными городскими центрами (Москва, Ростовская, Самарская, Челябинская области в европейской части страны, Алтайский край, Кемеровская и Омская области за Уралом). В то же время в число регионов с повышенной протестной активностью попали и более «тихие», небольшие территории (Чувашия, Кировская и Курганская области).

Протестная активность в регионах заметно выросла в первой половине 2017 года по сравнению с предыдущим вторым полугодием 2016-го: суммарно она получила 907 вместо 733 баллов по установленной в мониторинге КГИ шкале (оценивает в баллах, от 0 до 3, протестную активность в каждом регионе по каждому из десяти тематических направлений, все оценки суммируются).

Как отмечается в докладе, протестная активность растет за счет местных проблем, далеких от большой политической повестки, но критически важных для жизни граждан: социальные услуги, жилье, транспорт, занятость.

Тенденция к снижению доли политических и увеличению роли социальных протестных акций характерна для большинства периодов мониторинга с 2014 года. Но волна антикоррупционных выступлений сторонников Алексея Навального в регионах в первом полугодии 2017 года заслуживает внимания как событие, которое сумело переломить эту тенденцию, замечают эксперты.

С января по октябрь сменились 19 глав регионов, или почти каждый четвертый российский губернатор (в феврале—марте — восемь, а в сентябре—октябре — 11). Эксперты КГИ отмечают несколько тенденций в этой волне ротаций. Во-первых, большинству смененных осенью губернаторов до окончания срока оставалось два-три года и у половины из них это был первый срок. Средний возраст ушедших был 57 лет, новичков — 48. Из 11 новых назначенцев восемь являются для регионов «варягами».

Такая модель внешнего управления/контроля в сочетании с горизонтальной ротацией губернаторов раз в 3–5 лет сопровождается «декоренизацией» региональных элит и ростом внутриэлитных конфликтов по линии «свои — чужие», отмечается в докладе. О том, что за последние пять лет Кремль все чаще назначает губернаторами федеральных «варягов», средний возраст которых падает, говорилось в исследовании РБК.

Эксперты говорят и о продолжении политики «репрессий» в отношении региональных элит. Эта линия выделяется в Калмыкии, Марий Эл, Удмуртии, Хакасии, Пермском и Приморском краях, Владимирской, Ивановской, Кемеровской, Мурманской областях. По подсчетам экспертов, в 2016 году под уголовное преследование попали один губернатор, 13 вице-губернаторов, четыре мэра региональных столиц. За девять месяцев 2017 года арестованы два главы региона (сразу после отставки), восемь вице-губернаторов или зампредов правительства, один мэр региональной столицы. Общая численность представителей региональной элиты в стране подобного уровня — ​800–900 человек. То есть 2% из них, или каждый 50-й, «попадают в жернова ежегодно», подсчитали эксперты Кудрина. По их мнению, «случайный во многом» характер выбора жертв уголовных дел довел региональные элиты «до состояния полупаралича».

Эксперты считают, что судить об итогах замен в этом году пока рано, но «в ряде случаев конфликты в элитах только усилились с приходом нового губернатора-технократа».

Действия федерального центра в отношении регионов в КГИ считают нацеленными на краткосрочную перспективу, попыткой обеспечить больший контроль в преддверии президентских выборов 2018 года. «В существенно меньшей степени они ориентированы на обеспечение развития после выборов», — подчеркивается в докладе.