В «Самарской площади» представили спектакль по пьесе Брехта «Кавказский меловой круг»

В «Самарской площади» представили спектакль по пьесе Брехта «Кавказский меловой круг»

Автор текста: Маргарита Петрова/ sgpress.ru 

Все начинается с песни.

Женщины очень красиво и протяжно исполняют ее по-грузински. Их голоса обволакивают зрителей мягкими шелковыми волнами. Впрочем, не совсем так. Начинается все с того, что два персонажа, символизирующие то ли высшие силы, то ли «народных певцов» (в общем, проводники воли создателя в любом смысле этого слова), сообщают публике название произведения — «Кавказский меловой круг» — на трех языках: немецком, грузинском и русском. Но так хочется, чтобы начиналось все именно с песни. Это было бы красиво. Поэтому давайте притворимся, что так оно и было. Тем более что полусказочное-полупритчевое повествование на сцене позволяет и зрителям представлять себе все, что душе угодно.

Как дети, рисующие мелом на асфальте фигуры, в общих чертах напоминающие объект изображения, так и постановщик Евгений Дробышев делает наброски образов. Актеры театра «Самарская площадь» под руководством режиссера играют в предлагаемые обстоятельства, обходясь подручными средствами. Подушка на палке — это лошадь, струящаяся синяя ткань — речная гладь, кукла — ребенок.

— Сразу столкнулись с тем, что и я, и артисты заточены на другую стилистику театра, — признался режиссер. — Пришлось помучиться. Когда пьесу прочли в коллективе, всем очень понравилось. Артисты делали этюды. Порой хорошие. Мы друг другу радовались. Но я понимал, что этюды в спектакль складывать нельзя — не вполне то. Потом стало доходить, что это балаган. Народный театр.

Принцип «дистанцирования» эпического театра Бертольда Брехта здесь предстает в виде фарса. Нам повествуют о настоящих чувствах, но показывают это нарочито преувеличенно. Рассказ о событиях соскальзывает в лирические отступления, искренние чувства — в гиперболизированные жесты, плач переходит в пение, допрос — в танец. Все взаимно перетекает и свободно льется, как воды реки. И течение это тем более красивое, что сопровождается прекрасной музыкой Гии Канчели, Курта Вайля, Йохана Йоханнссона.

В центре сюжета — любимая тема Брехта: как большие события и решения могущественных людей влияют на жизнь человека простого, «маленького». Главная героиня, судомойка Груше Вахнадзе, в попытке спасти младенца — сына убитого губернатора — проходит с ним огромный и трудный путь. Что толкает ее на это? «Страшен соблазн сотворить добро». И она поддается ему.

По дороге героиня встречает только препятствия и вероломство людей. Перед зрителями проходит большая череда персонажей. В спектакле занята вся труппа театра. Известный прием — воплощать одному актеру на сцене несколько ролей — здесь наполняется интересными смыслами. Например, порочный круг зла, который запускает один персонаж Владимира Лоркина, разрывает в конце другой герой в его исполнении.

Вся постановка наполнена любовью к артистам. Дробышев нашел в каждом своем актере яркие и отличительные черты и с душевной теплотой преподнес их зрителям. Обаятельный губернатор Георгий Абашвили Олега Сергеева, его утонченная и капризная супруга в исполнении Марии Демидовой, экспрессивная как любая грузинская мать Натальи Носовой, гордый и преданный солдат Романа Лексина, карикатурно нелепый латник Михаила Акаемова — каждый образ в спектакле получился по-своему очаровательным и запоминающимся. Этому немало способствуют и красивые костюмы в национальном грузинском стиле, созданные Мариной Евдоченковой.

Главная героиня «Кавказского мелового круга» — отчаянная, непоколебимая и прекрасная Груше — потрясающая работа Анастасии Карпинской. Не выходя из предложенного режиссером метода существования (это все-таки балаган), актриса дарит зрителям сложную гамму эмоций. Груше проходит через всевозможные испытания, которые с быстротой узоров калейдоскопа сменяются на сцене. При этом не теряет ни внутреннего стержня, дающего силы к дальнейшей борьбе, ни целеустремленности по мере продвижения по своему пути.

Один из источников ее уверенности — подаренный женихом-солдатом крестик, важный символ спектакля. Тема веры, как православной, так и просто в высшую справедливость, отражена и в сценографии, созданной художником Николаем Слободяником. Сквозь ржавые узоры вертикальных прямоугольников во всю высоту сцены проглядывают лики святых. Они безразлично взирают на происходящее внизу, будь то война, человеческая жадность, жестокость или трусость.

Дробышев взял для постановки пьесу Брехта «Кавказский меловой круг», потому что его заинтересовал главный вопрос этого произведения: «Есть ли высшая справедливость в мире?». Сложно сказать по поводу всего мира. Но в этом спектакле точно есть. Появляется она в лице оборванного пьяницы Асдака (Владимир Лоркин), назначенного судьей, — «Под шумок разбойным сбродом вознесенный над народом».

Совершенно неожиданно, причем даже для самого себя, нелепый судья оказывается настоящим гласом справедливости и мечом правосудия. Меловой круг на полу помогает ему решить, кто из двух женщин настоящая мать ребенка. А по ошибке подписанное свидетельство о расторжении брака решает еще одну проблему главных героев. Порок наказан, добродетель торжествует. Конечно, это происходит только в пьесе Брехта и спектакле Дробышева. Но очень хочется, чтобы так было всегда и везде. Это было бы красиво. Поэтому давайте притворимся, что так оно и будет.